Главная > Новости > Кирилл Трапезников: Я хочу подольше оставаться молодым хирургом

Кирилл Трапезников: Я хочу подольше оставаться молодым хирургом

Проект «Работа как жизнь» – это рассказ о тех, чье призвание помогать людям. Интервью с хирургом Тюменской областной клинической больницы №2 Кириллом Трапезниковым завершает совместный проект «Вслух.ру» и Тюменского регионального медицинского общества.

фото из архива Кирилла Трапезникова

Проект «Работа как жизнь» – это рассказ о тех, чье призвание помогать людям. Интервью с хирургом Тюменской областной клинической больницы №2 Кириллом Трапезниковым завершает совместный проект «Вслух.ру» и Тюменского регионального медицинского общества.

— Считают, что Гиппократ относился к 17-му поколению семьи врачей, династии в медицине — обычное явление. У вас есть славные предки-доктора?

– Я из второго поколения медиков, мой отец – санитарный врач, мама — операционная сестра, т. е. я всегда был близок к медицине и уже с детства хотел стать хирургом. Никогда не боялся людей в белых халатах, потому что часто бывал у родителей на работе. Отец хотел, чтобы я пошел по его стопам, но мне больше нравилась хирургия — в ней все очень быстро: вот человек больной, прооперировал — он здоровый. В девятом классе я поступил на подготовительные курсы в Тюменскую медицинскую академию. Изначально хотел учиться в Казанском университете, это один из сильнейших медицинских вузов, у меня там отец получал образование, но территориальная близость Ямала к Тюмени решила дело. Я спал и видел, как стану студентом, естественно, хотел поступить на бюджетное место. Мне это удалось с первого раза. Во время подготовки читал медицинские книги, смотрел кино про врачей, в основном художественные фильмы. Был такой знаменитый сериал «Скорая медицинская помощь» с молодым Клуни.

— Как оцениваете современные сериалы о врачах?

– Над «Интернами» могу посмеяться, но, конечно, все, что там показывают – вымысел, ничего от реальной жизни нет. Не представляю, чтобы врачи только сидели бы в ординаторской, пили чай да шутили друг над другом.

— Зачастую хирурги имеют узкую специализацию, какой профиль выбрали вы?

– Я общий хирург. Нашу больницу не называют пока больницей скорой помощи, но уже стоит: к нам везут экстренных больных, я им оказываю любую хирургическую помощь. Однако есть направление, где я специализируюсь – эндовидеохирургия, которую в народе любят называть лазерной, т. е. вмешательства выполняются без разреза. При тех же аппендицитах делаются проколы, да практически любую хирургическую патологию можно оперировать таким способом. Но, конечно, если пациент болеет две недели, к врачу не идет, но по совету Малахова прикладывает капустный лист к мягкому месту, а потом поступает в больницу с гноем в животе — тут уж ничего не поделаешь, приходится оперировать традиционным способом.

— Эндовидеохирургию можно назвать новой технологией?

– Для России — да, для передовых стран — уже давно испытанная. В России она применяется с 1991–1993 годов, в нашей больнице — с конца 90-х. Тогда для проведения этих операций собирали оборудование откуда только можно — из различных стационаров, а сейчас у нас есть самая лучшая техника, например, две эндоскопические стойки немецкой фирмы. Что меня удивляет, так это то, что пациенты стали просвещенные, сами просят: «Сделайте операцию через прокол!» Наверное, в Интернете читают. Знают, какие плюсы в такой операции: во-первых, косметический эффект, во-вторых, ранняя реабилитация, на вторые-третьи сутки пациент уходит домой, а в-третьих, невыраженный болевой синдром.И еще момент, у нас в больнице такая экстренная помощь оказывается бесплатно.

— За какими технологиями будущее? Что бы вам хотелось применять в своей практике?

– В области медицины Россия отстает лет на десять от таких стран как Израиль, Германия, США по большей части в техническом плане, обеспечении высокотехнологичными инструментами. Например, у них широко применяется технология 3D — это когда хирург, проводя операцию, смотрит на экран и ощущает себя, как в кинотеатре. Сейчас я все вижу на мониторе в 2D. В нашей стране эти технологии начинают появляться в клиниках, где финансирование побогаче, например, в Югре, на Ямале, но там оно стоит в упаковке, т. к. нужны специалисты. Вообще, прогресс в хирургии большей частью зависит от внедрения и использования различных медицинских инструментов. Ведь ход и объем операции задолго до нас разработали наши предки, теперь лишь новые технологии, используемые в тех же операциях, способны облегчить труд хирурга и тем самым помочь пациенту. Та же самая эндовидеохирургия – это лишь доступ, а остальной объем операции аналогичен традиционному.

— С какими проблемами к вам поступают больные?

– От других больниц, именно хирургических стационаров, мы отличаемся тем, что обслуживаем всю травматологию — к нам привозят людей с огнестрельными и ножевыми ранами, ранами, полученными в ДТП. Кстати, тема диссертации, которую я сейчас пишу, – использование эндовидеохирургических технологий при ножевых ранениях. Я предлагаю не делать разрез всем подряд, а в зависимости от расположения раны оказывать помощь эндоскопически. Это ново, в других клиниках так не делают. Но чаще всего мне приходится оперировать людей с аппендицитом, 7% населения Земли им болеют. Я не сторонник того, что при болях, где расположен отросток, сразу же надо удалять его, считаю, ничего лишнего в организме нет, лучше его сохранить бы. Единственно, что всем космонавтам перед полетом удаляют аппендикс и желчный, в космосе хирургов нет, никто не поможет.

— Вы оперировали режиссера Константина Одегова, может, и другие известные люди к вам на стол попадут, и вы станете знаменитым доктором. Вам слава нужна?

– Мне нет, пациентов и без рекламы хватает. А вот что приятно, так это то, что я дружу с пациентами. Четыре года назад прооперировал одного португальца, мы с ним друг к другу в гости ездим. Он очень интересный человек, а кроме того, я с ним в английском практикуюсь. Хотя для него он тоже неродной, он мне делает замечания, что я где-то неправильно деепричастный оборот употребил.

— Вы английский язык для себя учите, или он вам для работы нужен?

– Я его совершенствую, чтобы читать статьи из иностранных источников о передовых технологиях. Российские мне не очень интересны. Кстати, язык усиленно учил еще в школе, была мысль поступать если не в медицинский, то на инъяз. Ну, а сейчас, у меня английский как хобби.

— Мне вас охарактеризовали как молодого, талантливого хирурга. Вы работаете уже девять лет — и все еще молодой?

– Для хирурга — да, и подольше хочу оставаться молодым. В нашем отделении, третьем хирургическом, – в основном молодежь. Они хотят работать, делают это с желанием. Но бывает, что достигнув определенного возраста, человеку уже ничего не хочется. Я боюсь дожить до этого. Есть даже такое понятие — симптом сгорания. Обидно, что люди, с которыми я начинал работать, которые по-настоящему пахали, уходят из больницы, например, в фармпредставители, медицинские представители.

— Что делать, чтобы не сгореть?

– Отдыхать! Но у меня нет свободного времени на это — то научная работа, то дополнительная работа в коммерческой клинике. Если я сейчас читаю, то в основном медицинские книги — я же диссертацию пишу, художественные книги предпочитаю в аудиоварианте, очень удобно — едешь в машине и слушаешь книгу. Есть у меня отдушина – дочка, ей скоро пять лет. Еще общение с друзьями тоже отдых, но практически все они — мои коллеги, а если нет, регулярно просят: «Посмотри, что там у меня с коленкой!»

— Хороший врач — это какой врач?

– Он должен любить пациентов и искренне хотеть им помочь. К сожалению, в условиях нашей действительности это нелегко реализовать. У нас в больнице огромный поток больных, она может обслуживать около 400 человек в сутки, хирурги принимают более 100 человек. При таком положении дел нереально уделить больному много внимания, вникнуть в проблемы каждого. Людям пожилого возраста нужно просто человеческое участие, побеседовал с бабушкой, успокоил ее, и все — она уже здорова. Еще одно условие для того, чтобы стать хорошим врачом – необходимо постоянно учиться, для меня это настоящее удовольствие.

— Знаю, что вы недавно вернулись из Новосибирска. Получали очередную порцию удовольствия?

– Новосибирск — это передовой наукоград, в котором академгородок, наверное, как Тюмень. Клиника, где я был, работает на высочайшем мировом уровне, но, правда, это платная больница, она не работает с экстренными больными. В Новосибирске трудится замечательный человек — профессор Владимир Анищенко, он специализируется по эндовидеохирургии, внедряет в российскую медицину новейшие технологии, я с ним познакомился несколько лет назад и теперь не упускаю случая пообщаться.

— В грядущее воскресенье вся страна отметит День медика. Для вас он является праздником? Вы ощущаете себя частью братства?

– Конечно, это праздник. Мы планируем отдохнуть с коллегами в клубе, встречаемся не так часто, а собраться всем вместе очень трудно — кто-то обязательно дежурит в больнице. Вне работы такие встречи сплачивают. Врачи — это, действительно, братство. Например, если в другом городе я обращусь в больницу, то там я буду своим. Тем более у меня есть удостоверение, что я состою во Всероссийском обществе хирургов.

— Вам это удостоверение какие-то преимущества дает?

– Никаких! Но я надеюсь, что у нас будет как на Западе — это даст юридическую защиту. Пока у нас в стране у врача нет презумпции невиновности. Если пациент написал жалобу, врач должен оправдываться, независимо от того, виноват он или нет.

— Уверена, что благодарных пациентов гораздо больше, чем тех, кто жалобы пишет.

– Знаете в чем благодарность выражается? Это не коньяк и конфеты, мне они не нужны. А вот не так давно у меня случай был. Бабуля 98 лет, здравомыслящая, чем меня очень поразила. Мучилась от болей в животе. Я ей говорю: «Бабуль, дело плохо: придется делать операцию. Но если я ее не сделаю — вы умрете, сделаю — есть шанс на жизнь». Она отвечает: «Я тебе поверю, но хочу, чтобы после операции ты пришел ко мне в реанимацию и рассказал, как все прошло. Даже если я глаза открывать не буду, ты мне на ушко пошепчи». Операцию бабуле я проводил с применением новых медицинских технологий, благодаря которым сократилось время самой операции и наркоза. Аппарат мне подарила одна из американских компаний в качестве рекламы. К сожалению, наши больницы не спешат приобретать такую технику, да она дорогая, но жизнь дороже. Бабуля выжила. В благодарность принесла баночку варенья. После тяжелой операции не поленилась, пришла! Для меня это было удивительным и стало самой большой благодарностью. С такими особенными пациентами я поддерживаю связь.

Источник: Вслух.ru

Все интервью можно прочитать на нашем сайте в разделе «Работа как жизнь».